Чуть менее половины обращений (6 из 16) адвокатов в Совет о разъяснении сложной этической ситуации в 2021 году были связаны с попытками вызова адвоката для допроса. Данная тема традиционно остается одной из самых востребованных адвокатами, поскольку чаще всего адвокат оказывается в сложной этической ситуации помимо своей воли.
Решением Совета Адвокатской палаты Ставропольского края 21 февраля 2020 года были утверждены «Рекомендации адвокату в случае вызова для допроса в качестве свидетеля по инициативе стороны обвинения и суда по вопросам, связанным с участием в уголовном судопроизводстве» (далее Рекомендации).
Принятие Рекомендаций (https://apsk.fparf.ru/documents/chamber/razyasneniya-soveta/) в заметной степени снизило количество письменных обращений (в основном, достаточно устных разъяснений в телефонном режиме) адвокатов по названной теме, поскольку в целом обозначило позицию адвокатской палаты относительно ряда спорных моментов, предопределив алгоритм действий адвокатов в стандартных ситуациях. Теперь, как правило, адвокаты обращаются в палату за индивидуальными письменными разъяснениями в случае возникновения ситуаций, не полностью укладывающихся в предусмотренные решением Совета стандарты, либо если имеются некие конкретные обстоятельства, требующие дополнительных мотивированных разъяснений или иной реакции палаты.
В прошедшем 2021 году аналитическим центром по поручению Президента АП СК было подготовлено 6 письменных разъяснений по обращениям адвокатов (для сравнения: в 2020 году было подготовлено 12 таких разъяснений) в связи с вызовом для допроса. В зависимости от установленных (в рамках рассмотрения обращений) обстоятельств разъяснения палаты имели разную степень вариативности: от безальтернативного запрета на явку для допроса до признания права адвоката дать показания с учетом мер предосторожности.
В основном, после дачи разъяснений адвокату и последующего доведения им позиции адвокатской палаты до инициатора допроса - ситуация разрешалась бесконфликтно. Однако, в некоторых случаях имели место новые попытки призвать адвоката к допросу, в том числе путем обращения следственных органов в адвокатскую палату о согласовании (либо обеспечении явки) вызова адвоката для допроса (см. пункт 2.1 обобщения).
Напоминаем, что Совет дает разъяснения в рамках полномочий, предусмотренных подпунктом 19 пункта 3 ст. 31 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и пунктом 4 статьи 4 Кодекса профессиональной этики адвоката.
В настоящем обобщении представлены примеры таких индивидуальных разъяснений, данных по обращению адвокатов в прошедшем 2021 году. Примеры классифицированы и разделены на 3 части, исходя из содержания обращений и их относимости к стандартным ситуациям, предусмотренным Рекомендациями.

1. Вызов для допроса адвоката, ставшего свидетелем (очевидцем) возможно противоправных действий доверителя, произошедших в период участия адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве (стандартная ситуация, указанная в пункте 6 названных Рекомендаций). В данном случае защитники вызывались следователем в рамках проведения так называемой «доследственной проверки».

1.1. В одном из таких обращений было указано, что адвокат вызывался для опроса в рамках проведения проверки в порядке ст.144-145 УПК РФ обстоятельств совершения доверителем возможно противоправного деяния (оскорбление и угрозы в адрес следователя в период проведения следственных действий), ставших известными адвокату в связи с оказанием юридической помощи доверителю, защитником которого (в другом уголовном судопроизводстве) заявитель является и в настоящее время.
В разъяснении внимание адвоката обращено на следующее.
В случае если с учетом положений закона (часть 3 ст.56 УПК РФ, статья 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», пункт 6 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката, определения Конституционного Суда РФ от 11 апреля 2019 года № 863-О и № 1507-О от 06.06.2019) допрос адвоката в качестве свидетеля возможен, то в соответствии с пунктом 3 статьи 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» указанное следственное действие, а равно и иные следственные действия в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускаются только на основании судебного решения. Данная норма пользуется приоритетом как специально предназначенная для регулирования соответствующих отношений; для защиты прав и законных интересов отдельных категорий лиц она устанавливает дополнительные гарантии, обусловленные их особым правовым статусом.
По смыслу закона указанный правовой режим в равной мере относится и к проведению опроса адвоката в рамках процедуры проверки сообщения о преступлении в соответствии со ст.ст. 144, 145 УПК РФ.
В данном случае обстоятельства места и времени получения адвокатом определенных сведений (в период оказания юридической помощи) позволяли обоснованно предполагать (пока не доказано обратное), что подлежащая выяснению в рамках опроса информация стала известна адвокату именно в связи с оказанием юридической помощи. Однако отсутствовали сведения о данном судом разрешении на проведение указанного процессуального действия (опрос адвоката).
Также из обращения следовало, что не получено согласие от доверителя на допрос (опрос) адвоката, в котором он бы определил допустимый предел разглашения той или иной информации, известной адвокату в связи с оказанием ему юридической помощи. Согласие доверителя на прекращение действия адвокатской тайны должно быть выражено в письменной форме в присутствии адвоката (пункт 3 статьи 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).
С учетом изложенных обстоятельств и названных норм, во избежание нарушения профессиональных обязанностей, связанных с необходимостью сохранения адвокатской тайны, - адвокату рекомендовано направить инициатору опроса (либо сделать таковое при попытке проведения данного процессуального действия) заявление о невозможности дачи свидетельских показаний в связи с наличием профессиональной обязанности неразглашения обстоятельств, связанных с оказанием юридической помощи.

1.2. В другом подобном обращении было указано, что доверитель адвоката обратился с заявлением в полицию с сообщением о преступлении, совершенном в его отношении потерпевшим (по уголовному делу в отношении доверителя, защитником которого являлся адвокат-заявитель). События (высказанная потерпевшим в адрес подсудимого угроза), являющиеся предметом проверки, имели место в период судебного заседания с участием обратившегося адвоката в качестве защитника. В настоящее время адвоката приглашают в полицию для дачи объяснения по данному факту.
Адвокату разъяснено, что, по общему правилу, в случае вызова адвоката для допроса на досудебной стадии по вопросам, очевидно связанным с оказанием юридической помощи – явка адвоката для допроса возможна лишь на основании судебного решения.
Исключением из правила об обязательности судебного решения, разрешающего допрос (опрос) адвоката в качестве свидетеля является случай, когда доверитель («бывший» доверитель и его адвокат) не возражает (в письменной форме) против допроса адвоката либо ходатайствуют о таковом, поскольку в этом случае сам субъект защиты конфиденциальных сведений (доверитель) заинтересован в разглашении определенной информации либо добровольно и сознательно соглашается с необходимостью такого разглашения. Свидетельский иммунитет адвоката как профессиональная привилегия служит интересам клиента и, следовательно, может быть востребована только клиентом, который может от нее отказаться (Постановление ЕСПЧ от 12.06.2012 «Грязнов против Российской Федерации» и др.). Согласие доверителя на прекращение действия адвокатской тайны должно быть выражено в письменной форме в присутствии адвоката (пункт 3 статьи 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Из указанных в обращении обстоятельств следовало, что в данном случае субъект адвокатской тайны (доверитель), скорее всего, заинтересован в доведении до следствия определенной информации. С учетом изложенного и во избежание нарушения профессиональных обязанностей, связанных с необходимостью сохранения адвокатской тайны, - адвокату рекомендовано уточнить позицию «бывшего» (оказание юридической помощи которому на момент обращения окончено) доверителя относительно возможности опроса адвоката. Адвокату также разъяснено, что при наличии письменного согласия доверителя на опрос (допрос) адвоката по изложенным в обращении обстоятельствам, дача объяснений (в дальнейшем и показаний) не повлечет нарушения адвокатом своих профессиональных обязанностей.

2. Вызов для допроса адвоката, продолжающего оказывать юридическую помощь (на момент вызова для допроса) в качестве защитника (пункт 4 Рекомендаций) либо представителя доверителя.

2.1. В одном из таких обращений было указано, что предметом допроса адвоката являются сведения, ставшие известными ему в связи с оказанием юридической помощи доверителю в арбитражном судопроизводстве (судебное рассмотрение на момент обращения продолжалось) в качестве его представителя как руководителя юридического лица. Кроме того, на день обращения адвокат являлся представителем того же доверителя (в настоящий момент свидетеля, но в отношении которого не исключено уголовное преследование в рамках данного дела) в уголовном судопроизводстве, в рамках которого предполагается допрос адвоката.
Очевидно, что и в этом случае обстоятельства места и времени получения адвокатом определенных сведений (в период оказания юридической помощи) позволяли обоснованно предполагать (пока не доказано обратное), что подлежащая выяснению в рамках допроса информация стала известна адвокату именно в связи с оказанием юридической помощи.
А в таком случае явка адвоката для допроса возможна лишь на основании судебного решения (части 3 ст.56 УПК РФ, статьи 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», пункта 6 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката, определений Конституционного Суда РФ от 11 апреля 2019 года № 863-О и № 1507-О от 06.06.2019).
Однако (на момент обращения) названное судебное решение отсутствовало. Также отсутствовало и согласие доверителя на допрос адвоката.
Кроме того, из обращения следовало, что адвокат вызван для допроса в качестве свидетеля по уголовному делу, в которое он ранее вступил в качестве представителя лица (свидетеля в данный момент), в отношении которого не исключено уголовное преследование по данному делу. В подобной ситуации применим пункт 4 Рекомендаций. Соответственно, внимание адвоката обращено на следующее.
Запрет на вызов и допрос адвоката в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием распространяется на обстоятельства любых событий – безотносительно к тому, имели они место после или до того, как адвокат вступил в уголовное дело в качестве защитника лица, а также независимо от того, кем решается вопрос о возможности допроса адвоката – судом или следователем.
«Защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он ранее участвовал в нем в качестве свидетеля. Это правило не может препятствовать участию в уголовном деле избранного обвиняемым защитника, ранее не допрашивавшегося в ходе производства по делу, так как исключает возможность допроса последнего в качестве свидетеля об обстоятельствах и фактах, ставших ему известными в рамках профессиональной деятельности по оказанию юридической помощи, независимо от времени и обстоятельств получения им таких сведений» (Определение Конституционного Суда РФ от 06.07.2000 г. № 128-О, Определение Конституционного Суда РФ от 29.05.2007 г. № 516-О-О).
«Установленное пунктом 1 части первой статьи 72 УПК Российской Федерации правило, согласно которому защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он ранее участвовал в нем в качестве свидетеля, закреплено федеральным законодателем исходя из недопустимости совмещения процессуальной функции защитника с обязанностью давать свидетельские показания по уголовному делу, в котором он участвует. Кроме того, закон не предполагает, что следователь вправе без достаточных фактических оснований вызвать участвующего в деле защитника для допроса в качестве свидетеля, с тем чтобы искусственно создать юридические основания для его отвода» (Определение Конституционного Суда РФ от 9 ноября 2010 г. N 1573-О-О).
«…запрещение уголовно-процессуальным законом совмещения процессуальной функции защитника с обязанностью давать свидетельские показания по тому же уголовному делу, является категорическим» (Определение Верховного Суда РФ от 08.02.2008 г. № 4-О08-5).
Из вышеуказанных позиций Конституционного и Верховного судов очевидно, что запрет на допрос адвоката, участвующего в уголовном деле по обвинению доверителя в качестве защитника, связан с недопустимостью совмещения процессуальных функций. Лицо, ранее допрошенное по данному делу в качестве свидетеля, не может быть защитником (подпункт 1 пункта 1 ст. 72 УПК РФ). По аналогии и защитник, вступивший в данном качестве в уголовное дело (пункт 4 ст. 49), не должен быть допрошен в качестве свидетеля до прекращения исполнения обязанностей защитника. Иное понимание порождает порочную правоприменительную практику необоснованных отводов адвокатов-защитников лишь по факту вручения (направления) повестки или составления протокола допроса свидетеля, не содержащего показаний допрашиваемого лица.

С учетом изложенного и во избежание нарушения профессиональных обязанностей, связанных с необходимостью сохранения адвокатской тайны, - адвокату было рекомендовано направить инициатору допроса (либо сделать таковое при попытке проведения данного процессуального действия) заявление о невозможности дачи свидетельских показаний в связи с наличием профессиональной обязанности неразглашения обстоятельств, связанных с оказанием юридической помощи.

Настоящая ситуация получила продолжение, поскольку следственный орган обратился в суд с ходатайством о разрешении на допрос адвоката. Первая попытка следствия не привела к успеху, поскольку районный суд прекратил производство в связи с отсутствием в УПК РФ конкретной нормы, регламентирующей такую процедуру. Вторая попытка (обращение с тем же вопросом в другой районный суд) была более успешной для следствия. Суд первой инстанции разрешил допрос адвоката. Однако проявленная адвокатом активная позиция, помощь адвокатской палаты (по обращению адвоката в Комиссию по ЗППА) на стадии апелляционного рассмотрения привели к справедливому решению суда об отказе в удовлетворении ходатайства о разрешении на допрос адвоката (производство по данному ходатайству прекращено). Названная ситуация была подробно освещена «АГ» (см. https://fparf.ru/news/law-chambers/polozhitelnyy-rezultat/).

Кстати, описанный в названной публикации прецедент (имеется в виду первое решение районного суда о прекращении производства, не обжалованное сторонами и вступившее в силу), когда суды прекращали производство по ходатайствам следственного органа о разрешении на проведение допроса адвоката по причине отсутствия в УПК РФ непосредственной нормы, регламентирующей судебную процедуру получения разрешения на допрос адвоката, не единичен. Подобные решения судов побуждали следственные органы на обращения в палату о разъяснении иного (внесудебного) механизма призвания адвоката к допросу в качестве свидетеля и согласовании (оказании содействия в обеспечении явки адвоката) явки адвоката для допроса.

В ответ на подобные обращения указывалось, что согласование проведения следственных действий в отношении адвоката - к полномочиям адвокатской палаты не относится, а повестку либо иное уведомление необходимо направлять адвокатам непосредственно. После получения повестки адвокаты вправе самостоятельно обратиться в адвокатскую палату за разъяснениями (в порядке пункта 4 статьи 4 Кодекса профессиональной этики адвоката) относительно своих дальнейших действий в связи со сложной этической ситуацией.
Относительно механизма призвания адвоката к допросу адвокатская палата напоминала, что сформированные в решениях Конституционного Суда РФ (определения Конституционного Суда РФ от 11 апреля 2019 года № 863-О и № 1507-О от 06.06.2019 и др.) правовые позиции о необходимости судебного контроля, в соответствии со статьями 6, 79, 80 и 87 ФКЗ «О Конституционном Суде Российс¬кой Федерации», являются общеобязательными и действуют непосредственно.
С учетом последнего очевидно, что отсутствие в УПК РФ конкретной нормы, регламентирующей судебную процедуру получения разрешения на допрос адвоката, не может являться препятствием для реализации дополнительной гарантии, обусловленной особым правовым статусом лица, подлежащего вызову для допроса.

2.2. В похожем обращении (о разъяснении сложной этической ситуации) в связи с получением адвокатом (действующим представителем лица в арбитражном судопроизводстве) повестки о необходимости явки к следователю для допроса в качестве свидетеля было указано следующее.
Предположительно (со слов следователя), предметом допроса являлись сведения о документе, находящемся в материалах арбитражного дела и имеющим непосредственное отношение к предмету судебного спора. При этом адвокатом (в рамках осуществления своих полномочий представителя стороны) ранее уже предоставлены в суд дополнительные пояснения (имеются в материалах арбитражного дела) именно об обстоятельствах получения документа, интересующего следствие.
На день рассмотрения обращения отсутствовали сведения о судебном решении, разрешающем проведение данного следственного действия (допрос адвоката в качестве свидетеля) и о согласии доверителя, в котором он определил бы допустимый предел разглашения той или иной информации, известной адвокату в связи с оказанием ему юридической помощи в арбитражном судопроизводстве.
С учетом установленных обстоятельств и приведенных в разъяснении норм закона и правовых позиций, внимание адвоката обращено на то, что в случае вызова адвоката для допроса на досудебной стадии по вопросам, очевидно связанным с оказанием юридической помощи – явка адвоката для допроса возможна лишь на основании судебного решения. Иное (без судебного решения) возможно лишь в случае согласия адвоката и его доверителя на допрос адвоката.
С учетом изложенного и во избежание нарушения профессиональных обязанностей, связанных с необходимостью сохранения адвокатской тайны, - адвокату рекомендовано направить инициатору допроса (либо сделать таковое при попытке проведения данного процессуального действия) заявление о невозможности дачи свидетельских показаний в связи с наличием профессиональной обязанности неразглашения обстоятельств, связанных с оказанием юридической помощи. В случае же принятия согласованного с доверителем решения о даче показаний – дать таковые в оговоренных с доверителем пределах, в остальной части заявив о невозможности дачи показаний. Предположительно не являются адвокатской тайной сведения, сообщенные ранее адвокатом суду (устно и письменно) в рамках рассмотрения арбитражного дела, поскольку указанные сведения утратили конфиденциальность и стали известны всем участникам данного судопроизводства (в том числе и участникам уголовного судопроизводства, инициировавшим данную проверку).

3. Попытки допросить адвокатов, прекративших на день обращения полномочия защитника или представителя.

3.1 Одно из таких обращений было связано с попыткой допроса судом (по инициативе стороны обвинения) адвоката, прекратившего участие в уголовном судопроизводстве, по вопросам нарушения требований уголовно-процессуального закона в период досудебной подготовки (подобные ситуации предусмотрены п. 5 Рекомендаций).

Из обращения и установленных в рамках его рассмотрения обстоятельств следовало, что уголовное преследование в отношении доверителя адвоката (оказание юридической помощи которому окончено) было прекращено по нереабилитирующему основанию (истечение срока давности привлечения лица к уголовной ответственности). Адвокат (участвовавшая в уголовном судопроизводстве по назначению) вызывается в суд по ходатайству стороны обвинения для проверки обстоятельств законности процедуры прекращения уголовного преследования обвиняемого, в том числе и обстоятельств надлежащего разъяснения названному лицу последствий прекращения дела по нереабилитирующим основаниям. Из обращения следовало, что заявителю (адвокату) достоверно неизвестна позиция доверителя по поводу допроса его бывшего защитника. Однако в настоящее время доверитель (оказание юридической помощи которому окончено) обжалует постановление следователя о прекращении уголовного преследования по нереабилитирующему основанию в связи с ненадлежащим разъяснением правовых последствий такого решения.
В данном случае уже сам факт обжалования «бывшим» (оказание юридической помощи которому прекращено) доверителем постановления следователя по указанным основаниям свидетельствовал о его процессуальном интересе, направленном на отмену незаконного, по его мнению, постановления, повлекшего для него нежелательные последствия в виде гражданской ответственности по возмещению вреда лицам, признанным потерпевшими в уголовном деле.

С учетом установленных обстоятельств внимание адвоката-заявителя обращено на решение Конституционного Суда РФ от 16.07.2009 № 970-О-О), в котором указано следующее: «Деятельность адвоката предполагает в том числе защиту прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого от возможных нарушений уголовно-процессуального закона со стороны органов дознания и предварительного следствия. С этой целью, в частности, адвокат присутствует при предъявлении обвинения его доверителю. Выявленные же им при этом нарушения требований уголовно-процессуального закона должны быть в интересах доверителя доведены до сведения соответствующих должностных лиц и суда, т.е. такие сведения не могут рассматриваться как адвокатская тайна. Соответственно, суд вправе задавать адвокату вопросы относительно имевших место нарушений уголовно-процессуального закона, не исследуя при этом информацию, конфиденциально доверенную лицом адвокату, а также иную информацию об обстоятельствах, которая стала ему известна в связи с его профессиональной деятельностью».
Из названной правовой позиции Конституционного Суда следует, что суд вправе задавать вопросы адвокату на предмет соблюдения предусмотренных законом гарантий при проведении процессуальных действий с его участием.
Однако, внимание адвоката обращено на то, что обстоятельства «нарушения требований уголовно-процессуального закона должны быть доведены до сведения соответствующих должностных лиц и суда в интересах доверителя». Под «интересом доверителя» следует понимать его субъективный процессуальный интерес в конкретном уголовном деле (подробнее об «интересе доверителя» см. статью «Светофорный принцип», опубликованную в «АГ» № 10 и 11 (339-340) 2021 года). Исходя из доводов обращения, процессуальный интерес доверителя предполагает отмену незаконного, по его мнению, постановления следователя, повлекшего для него нежелательные последствия в виде гражданской ответственности по возмещению вреда лицам, признанным потерпевшими в уголовном деле.
При таких обстоятельствах адвокат может дать показания («в интересах доверителя») только с согласия доверителя (по аналогии с исключениями, предусмотренными подпунктами 2, 3 пункта 3 ст. 56 УПК РФ), иначе он может быть привлечен к дисциплинарной ответственности. Свидетельский иммунитет адвоката как профессиональная привилегия служит интересам клиента и, следовательно, может быть востребована только клиентом, который может от нее отказаться (Постановление ЕСПЧ от 12.06.2012 «Грязнов против Российской Федерации» и др.). Согласие доверителя на прекращение действия адвокатской тайны должно быть выражено в письменной форме в присутствии адвоката (пункт 3 статьи 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).
С учетом изложенного и во избежание нарушения профессиональных обязанностей, связанных с необходимостью сохранения адвокатской тайны, - адвокату рекомендовано последовательно совершить следующие действия: до начала допроса выяснить позицию доверителя о возможности дачи адвокатом свидетельских показаний; в случае несогласия доверителя на допрос адвоката – сделать заявление о невозможности дачи свидетельских показаний в связи с наличием профессиональной обязанности неразглашения обстоятельств, связанных с оказанием юридической помощи; в случае добровольного письменного согласия доверителя на допрос адвоката в качестве свидетеля – самостоятельно принять решение о возможности дачи показаний по вопросам, касающимся законности проведения процессуальных действий с его участием. В последнем случае адвокату необходимо учесть, что отвечать на вопросы о содержании следственных действий, бесед с доверителем, а также разглашать иные конфиденциальные сведения, ставшие известными адвокату в связи с оказанием юридической помощи – недопустимо в любом случае.

3.2. Еще одно обращение было связано с вызовом адвоката (прекратившего оказание юридической помощи) для опроса в рамках проведения проверки в порядке ст.144-145 УПК РФ по заявлению доверителя в отношении, в том числе, самого адвоката.
Из обращения следовало, что на момент его подачи не получено согласие от доверителя на допрос (опрос) адвоката, в котором был бы определен допустимый предел разглашения той или иной информации, известной адвокату в связи с оказанием ему юридической помощи. Также отсутствовали сведения о данном судом разрешении на проведение указанного процессуального действия (опрос адвоката).
С учетом названных обстоятельств, а также приведенных в описательной части разъяснения правовых норм и позиций, во избежание нарушения профессиональных обязанностей, связанных с необходимостью сохранения адвокатской тайны, - адвокату разъяснено о праве направить инициатору опроса (либо сделать таковое при попытке проведения данного процессуального действия) заявление о невозможности дачи свидетельских показаний (объяснений) в связи с наличием профессиональной обязанности неразглашения обстоятельств, связанных с оказанием юридической помощи.
Однако, с учетом конкретных обстоятельств, внимание адвоката обращено на то, что указанный алгоритм действий абсолютно применим лишь в том случае, если сам адвокат не является лицом, в отношении которого инициировано уголовное преследование. В последнем же случае необходимо учитывать также следующее.
Из текста обращения и приложенной повестки следовало, что адвокат вызывался как лицо, в отношении которого проводится проверка на предмет причастности к совершению преступления. В то же время адвокатская палата не обладает достоверной информацией (доподлинно известной только самому заявителю) о наличии объективной необходимости приведения адвокатом (фактически подозреваемым) тех или иных доводов в свою защиту от возможных подозрений в совершении преступного деяния.
Очевидно, что в случае постановки следователем вопросов, из которых прямо либо опосредовано следует подозрение в причастности адвоката к совершению того или иного преступления – адвокат является лицом, права и свободы которого существенно затрагиваются или могут быть затронуты действиями и мерами, свидетельствующими о направленной против него обвинительной деятельности, независимо от формального процессуального статуса такого лица. При таких обстоятельствах нельзя исключить возможность применения в данной ситуации положений пункта 4 статьи 6 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Таким образом, если адвокат добросовестно полагает, что есть объективная необходимость принять меры для самозащиты от возможного подозрения в причастности к совершению преступления, то он вправе явиться для опроса и ответить на вопросы следователя относительно предполагаемой причастности к совершению преступления.
При этом разъяснено, что адвокат не должен отвечать на вопросы, касающиеся конфиденциальных обстоятельств оказания юридической помощи своим доверителям. При поступлении таких вопросов следует сделать соответствующее заявление в протоколе (либо подав отдельное заявление) о невозможности дачи показаний по причине профессионального свидетельского иммунитета.
Также внимание адвоката обращено на то, что в случае постановки следователем вопросов, из которых прямо либо опосредовано следует подозрение о возможной причастности самого адвоката к совершению того или иного преступления – адвокат вправе воспользоваться общегражданским свидетельским иммунитетом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ, а также воспользоваться иными предусмотренными законом гарантиями для лица, права и свободы которого существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, свидетельствующими о направленной против него обвинительной деятельности, независимо от его формального процессуального статуса.